Сейчас меня больше беспокоило то, как я буду выбираться отсюда, нежели лежащее здесь богатство. И если бы была возможность вместо всего этого набрать продуктов в дорогу, я ни мгновения не сомневаясь выбрал бы именно их.
Впрочем, чуть позже я нашел некое подобие, чего-то съедобного. В одной из комнат, которую я уже проходил, я видел большие керамические кувшины или амфоры, не знаю как назвать их правильно, с притертыми крышками. Просто из любопытства, решил открыть один из них, чтобы посмотреть, что в нем находится. Судя по шибанувшему мне в нос запаху уксуса, когда-то содержимое этого кувшина называлось вином. Но время и жара, превратили содержимое этого кувшина в уксус. Примерно тоже самое, обнаружилось и еще в трех похожих емкостях. Но я не останавливался и продолжал вскрывать крышки. Просто если уж здесь находится бывшее вино, то наверняка найдется и еще что-то похожее на еду. Пусть даже это будет обычное зерно. Уж найти возможность приготовить из него что-то съедобное, при наличии воды и огня, дело не такое уж и сложное. Так оно и вышло, очередная откинутая крышка открыла моему взгляду полную емкость отборного чуть желтоватого риса. Несмотря на прошедшие, наверное века, у него сохранился даже запах копчености. В принципе с плотно притертой крышкой это не мудрено.
Нечто подобное делают в Узбекистане. Когда собираются получить рис особый красный копченый рис. Только что собранный урожай, помещают в узкие длинные мешки и подвешивают в специальном помещении, где в течении нескольких недель подвергают копчению, постоянно перемешивая рис в мешках. В итоге получают рис красно-бурого оттенка, необычный на вкус и способный сохранять свои качества очень долгое время. Стоит он разумеется очень дорого но хуже от того точно не становится. К тому же из-за подобной обработки в нем никогда не заводятся насекомые. Похоже и здесь этот злак был выбран именно из-за этих качеств.
Здесь я обнаружил, что-то напомнившее мне мою юность. Когда-то из такого риса сосед готовил плов на свадьбе у своей старшей дочери. Достав из кувшина горсть вполне пригодного к употреблению продукта, с удовольствием вдохнул в себя этот непередаваемый аромат, и наверное впервые за все время задумался о том, в чем же я буду готовить себе еду? Наверняка, рис не единственное, что можно найти, но вот в чем его сварить, было еще той задачей.
Перебрав все возможные варианты, остановился на том, что наверное стоит поискать посудину среди драгоценной утвари. Это было, пожалуй, единственным вариантом, найти, что-то похожее на котелок или супницу. И что-то подобное действительно нашлось, но скорее это было похоже на ведерко. Для чего именно этот сосуд был предназначен, я не знаю, но для меня в данный момент подходил практически идеально. Иначе, чем ведерком его назвать было сложно, самым же приятным было то, что он имел такую же ручку как у обычного ведра и крышку. Емкость его скорее приближалась к десяти литрам, и единственное, что его отличало от обычного ведра, сосуд был несколько тяжеловат из-за довольно толстых стенок, все остальное было практически идеальным. Тут же была найдена скорее чарка для какого-то алкогольного напитка. С виду она была несколько похожа на обычный стакан граммов на двести жидкости, но с другой стороны, горячего напитка в него не нальешь, вернее налить-то можно, но вот взяться за него будет проблематично. Металл наверняка сразу нагреется. Впрочем, выход есть и здесь помню в армии делали что-то вроде ручек на стеклянные банки, в которых кипятили воду на чай. Вполне можно что-то придумать и с этим стаканчиком. Имелись еще и тарелки, но тащить на себе лишнюю тяжесть я не захотел, а вот найденная емкость похожая на плоскую фляжку с тут же перекочевала в мой рюкзак. Хотя найденная фляжка и была довольно массивной, не жалели здесь металла на всю эту посуду, но зато вмещала в себя почти два литра воды, а это был огромный плюс при путешествии через пустыню. Нечто похожее на ложку тоже присутствовало, только судя по виду этого инструмента для еды, здесь скорее предпочитали твердую пищу. Ложка была скорее похожа на небольшую лопаточку. То есть не имела никакого углубления. Кашу, или пюре ею есть можно было без особого затруднения, а вот что-то жидкое, увы нет. Хотя я был доволен и этим. В итоге я обзавелся вполне приличной посудой сделанной из какого-тот металла, но при этом мой груз потяжелел почти на десять килограммов. Может чуть меньше, тем более что мерил я на глазок, прикидывая вес очень, приблизительно. Следующей заботой стали дрова, или что-то способное их заменить. Вне склепа, если и можно было чего-то найти, то только пару кустиков каких-то пустынных растений. Пришлось вновь бродить по комнатам, пытаясь, что-то подобрать там. Увы, ничего подходящего не наблюдалось, разве что попытаться посмотреть что находится в других емкостях, и в одной из них обнаружилось тягучая жидкость напоминающая растительное масло. Правда оно имело светло зеленоватый оттенок, и какой-то очень незнакомый запах. Поэтому я не решился его попробовать, полумав, что это нечто специфическое предназначавщеееся именно для этих полуживотных, совсем не похожих на людей. Кто знает, не будет ли предназначенная для них еда, для меня ядом. Поэтому решил если и употьреблять что-то из имеющихся продуктов, то только знакомое мне.
Смочив найденным маслом имевшиеся у меня остатки ветоши, намотанной на факел, я получил вполне устойчивое пламя. Копоти от него разумеется было очень много, но тем не менее вода закипела, и я смог довольно быстро сварить рис. Правда соли я так и не нашел, хотя пока грелась вода успел вскрыть все имеющиеся здесь емкости. Зато нашел что-то отдаленно напоминающее мед. Эта тягучая масса слежалась до такой степени, что пришлось долго ковырять ее моим кинжалом, чтобы набрать достаточно большое количество этого превращенного в сладкую глыбу продукта жизнедеятельности пчел.
А в одном из залов, я обнаружил на стене огромный барельеф на который раньше просто не обратил внимания, посчитав его обычной бытовой сценкой, чем были большинство рисунков и барельефов в остальных помещениях. Сейчас же, я наблюдал перед собою огромную, во всю стену карту материка. С изображенными на ней древними городами, реками, песками и озерами. Все эти обозначения сопровождались надписями чем-то напоминающими китайские или японские иероглифы. Понять которые непосвящённому человеку, было невозможно. Зато точно определилось, как мне показалось место, где в данный момент находился я сам. Конечно, карта сильно отличалась от той, что имелась в моем грузовике, но то, что на ней изображена Австралия было несомненно. Самое главное, прикинув пройденный мною маршрут на грузовике, я примерно вычислил точку, где должен был сейчас находиться. И самое интересное состояло в том, что эта точка была отмечена на карте. Как именно она называлась, разумеется, было не ясно, но несомненно это была именно она. Но главное состояло не в этом. Еще планируя это путешествие, я тщательно просчитывал все расстояния вдоль и поперек материка. И точно помнил, что примерно в этом месте ширина материка с севера на юг составляла две тысячи сто десять километров. Почему я запомнил именно эту цифру, объяснялось довольно просто. Просто, как мне сейчас показалось, гробница, в которой я сейчас нахожусь расположена на воображаемой линии проведенной на юг от точки находящейся на равном расстоянии между Дарвином и Нуланбеи — городом находящимся на западном берегу залива Карпентария. Разумеется, я не буду утверждать, то найденная нами гробница находится именно здесь. Очень даже возможно, что я определил ее местонахождение не совсем верно, и тогда это расстояние может увеличиться. Другое дело, что зная ширину материка примерно в этом районе, я могу приблизительно просчитать свой будущий маршрут. Тем более, что на карте изображенной на стене, указаны все реки, озера, и даже возможно городки когда либо существовавшие здесь. Жаль конечно что у меня нет возможности забрать отсюда карту целиком, но уж составить примерный план маршрута, я вполне в состоянии. Еще лучше было бы зарисовать ту часть карты, которая мне понадобится в пути. А если я правильно определился с точкой моего нахождения, то вполне реально вычислить и масштаб, а следовательно прикинуть наиболее оптимальную длину дневного перехода. Как итог всех этих рассуждений, появляется надежда моего благополучного выхода с этих территорий.
